По сути, была ночь. Но нужно было смириться с тем, что это утро, и такая искусственная подмена времени суток была мне противна.

Заторы в Москве после восьми утра чудовищные. Чтобы успеть к девяти в офис, расположенный в другом конце города, нужно выйти без четверти семь. Добежать до стоянки, очистить и прогреть машину, после чего удачно миновать все пробки, которые вот-вот начнутся и настигнут всех, за исключением расторопных и смекалистых.
Полусонно рассуждая на эту тему, я уговаривала себя втянуться в очередную игру с городским трафиком.

В будке при входе на стоянку сидел косой Серёга, безмятежно завершавший ночное дежурство. Косым он был от рождения, но становился как-то насыщенно кос под конец смены. Вот и сейчас он расплылся в улыбке сикось-накось, разбросал зрачки глаз в вольной асимметрии и благодушно прошлёпал блестящими губами (должно быть, маслянистым закусывал): «Опять ты первая пришла». Затем, задумчиво скребанув по щеке, добавил: «Ну, из женщин нашей стоянки. Палыч-то ещё в пять утра снялся — у них там строго».

«Какой Палыч? У кого «у них» там строго?» — думала я, направляясь к своему «гаражному» месту в третьем ряду у забора.

Но таинственный Палыч перестал мне быть интересен, когда я увидела машину, со всех сторон плотно залепленную снегом. Недовольно покряхтывая, я вытащила из багажника обычный соломенный веник и стала смахивать им снег. Вдруг нога моя заскользила и потащила все прочие части моего тела вниз, а потом словно ещё раз вниз. Я даже не сразу поняла, что произошло, потому что я лежала и смотрела в невозмутимо-чернильное звёздное небо. Но при этом я не просто лежала: голова моя покоилась в сугробе, а туловище с ногами каким-то удивительным образом съехало под днище машины. Спустя какое-то время я сообразила, что утрамбованный и защищённый машиной снег был недосягаем для ночного снегопада, так что щель там была приличная — вот в неё я и угодила.

Проклиная Серёгу, не разбросавшего сугробы вокруг машины (а ведь мог бы и поразмяться) и злобно подозревая в причастности к этому Палыча, я, отталкиваясь руками и веником (который так и был зажат в кулаке), выползла из-под машины и продолжила прерванное занятие.

Раздосадованная, я загрузилась в машину и увидела, что мой пуховик весь испачкан то ли машинным маслом, то ли мазутом, ну тем, короче, чем уделано днище автомобиля. Ах, моё прекрасное, цвета кофе со сливками (много сливок), пуховое пальто, купленное в нарядном магазине в центре Хельсинки, где все товары будто сулили покупателю длительный праздник и хрустальную чистоту. И кто бы мог предвидеть, что милый моему сердцу рождественский трофей вляпается в такое. И всё благодаря нерадивому Серёге, которому какой-то Палыч во сто крат интереснее, чем моё пальто.

***

На следующее утро, в субботу, вместо того чтобы начать выходные в настроении «Релакс FM», я, упаковав перепачканное мазутом пальто в огромный пакет «ИКЕА», уныло побрела в химчистку.

За стойкой выдачи-приёмки сидела дама о трёх подбородках и внимательно изучала журнал «Помоги себе сам». Я вежливо поздоровалась и начала выкладывать на стойку пальто.
Приёмщица вместо ответного приветствия тряхнула нижним из подбородков и зычноголосо спросила:
— Пуговицы есть на изделии?
Я ответила, что да, есть пуговицы на пальто. Что-то заслышалось мне обидное в этом казённом слове «изделие».
— Ну так что вы стоите? Берите вон лезвие и срезайте. Или хотите, чтоб они прямо в ткань расплавились?

Я хотела было сказать, что вроде современные технологии позволяют пуговицы то ли в термостойкую фольгу оборачивать, то ли вообще этого не делать, потому что химические реагенты последнего поколения не вредят пластмассе, но вовремя прикусила язык и решила не умничать. Может, у них тут не особо-то с технологиями, зато почистят на совесть.

Пока я отрезала пуговицы, в помещение вошла щуплая дамочка уже не пикантного возраста «далеко за» и стала аккуратно выкладывать на стойку целую стопку блузок-рубашек исключительно белого цвета.
Испугавшись, что она опередит меня и будет долго сдавать вещь за вещью, я быстро придвинула пальто и сообщила, что пуговицы отрезаны, и я готова платить.
— Обождите мне тут платить, — сказала приёмщица с лёгким раздражением. — Разверните изделие.
Я «обождала» и послушно развернула пальто так, чтобы были видны все топливно-мазутные подтёки. Они, понятное дело, были только спереди, поскольку спиной в тот злополучный момент я была приклеена к снежному настилу.

— Что это такое вы тут принесли? — внезапно надломленным голосом спросила она. — Да как же вам не стыдно такое загрязнённое изделие сдавать! Куда вы смотрели, прежде чем сюда явиться?
— Дело в том, — сказала я и почувствовала, что моё самообладание поспешно покидает меня,— что я занималась расчисткой автомобиля в тёмное время суток и по неосторожности соскользнула под дно машины. Следствием чего и явилось это, как вы говорите «загрязнение», которое мне хотелось бы устранить в соответствии с действующим тарифом.

Верхушка приёмщицы вдруг вся поменялась в цвете: та часть лица, которая тремя подбородками спускалась к основанию шеи, сделалась багряной на манер осенней листвы, а выше, ко лбу, плавно убледнилась, завершив колористический переход серебристой испариной на лбу. Она, перехватив сбивчивое дыхание, выпалила:
— А известно ли вам, что для чистки автомобилей, прогулок с собаками, уборки прилегающей к дому территории положено иметь специальную одежду, которая именно для этих целей и служит и по окончании сезона подлежит стирке в домашних условиях?

Нет, всё-таки этой «богине спецодежды» удалось вывести меня из себя:
— Да вам-то какое дело? Я в химчистку пришла или в комиссионный магазин? Насколько мне известно, я имею право сдать своё пальто, получить квитанцию и не выслушивать ваших бесцеремонных, неуместных нотаций!

Тут вдруг стоявшая рядом со мной мелкая дамочка, нервно разглаживающая невидимую складку на верхней блузке, обратилась явно не к мне:
— Да что вы ей пытаетесь объяснить? Зачем? Поберегите свои нервы! Сразу видно, какая она хозяйка, если не стесняется перед нами такое выкладывать!
На слове «такое» она поставила логическое ударение и округлила глаза, сделавшись похожей на недокормленного филина.

Видимо, приёмщица остро нуждалась в поддержке, потому что её подбородки и лицо мгновенно приобрели прежний цвет, и она уверенно, чётко проговорила:
— Значит так. Изделие я принимаю, но без гарантий, о чём и будет сделана соответствующая пометка в квитанции. В случае недовольства или жалоб, звоните руководству — телефон имеется там же, на квитанции. Ответственность с себя я полностью снимаю.
В этот момент, думаю, ей представлялось, что она выступает на каком-нибудь многолюдном собрании, а фотограф старательно щёлкает её, чтобы потом вывесить своё фотографическое изделие куда-нибудь поближе к приёмной руководства.

***

По дороге домой я никак не могла остыть и всё думала, что в более нелепую ситуацию мне ещё на доводилось попадать. «А давайте теперь не будем ремонтировать обувь, потому что мы беспечно постирали набойки об асфальт; — бухтела я, — не будем изготовлять копии ключей, которые мы умудрились потерять; не будем затачивать ножи, затупившиеся от нашей бесхозяйственности», ну и так далее.

Приближаясь к своему подъезду в нелучшем жизнеощущении, я приметила соседа Виктора Николаевича.
Энергично поприветствовав меня взмахом руки, он вынырнул из-под капота и сказал:
— А ты чего кислая такая? Ходила за пирожными, а их раскупили? Да ладно, шучу я, шучу. Вот посмотри на меня, дурака старого: был в командировке за границей и купил отличную куртку, думал, до пенсии не сношу. Но я ж бестолковый, взялся тут масло в мотор доливать, и надо ж так было так изловчиться, чтобы всю куртку маслом-то и обрызгать. Мне самому обидно, ты себе даже не представляешь как! Во-первых, жена заклюёт, а во-вторых, в химчистку либо не примут, либо без гарантий. Вот какое паршивое начало выходных!
— Да не огорчайтесь вы, — неожиданно для самой себя заговорила я, — всяко бывает. Вы себе новую куртку купите, краше прежней. Зато эта вам будет служить спецодеждой — будете в ней и машину чинить, и овчарку свою выгуливать. И успешно её до пенсии доносите.

Тут я с облегчением рассмеялась. Виктор Николаевич ответно заулыбался:
— Да и то правда: не сшита ещё та куртка, которая испортит нам выходные!

2016 г.