Она обожала Ремарка и именно поэтому налила себе на дно миски немного кальвадоса. Того самого, что герои его романа вдумчиво попивают на каждой седьмой странице.

Кошка Кустурица мягко обмакнула кончик лапы в крепкий напиток, поднесла к носу и вдохнула благородный аромат. Кальвадос пах сочной весенней травой, корой яблочного дерева и немного трупиками муравьёв, которые иной раз зимой можно было выковырять из-под плинтуса.

Внезапно Кустурице до щемящего страдания захотелось, чтобы её убили. Но не просто, к примеру, отравили каустической содой, подмешанной в отварную рыбу, а чтобы в формате драмы — выстрелом из пистолета, и обязательно в результате терзаний ревности.

Осторожно неся пушистое кальвадосовое облачко на кончике носа, Кустурица вышла во двор, дымной струйкой просочилась между прутьями забора и оказалась на улице. Ей пришлось довольно долго брести по улице, пока она не встретила Фердинанда. Тот сидел на ступеньках собственного дома и от него за версту разило табаком, пóтом и валерьяновыми каплями.

Ничтожный кавалер, подумала Кустурица, ему чужды и любовь, и ревность. Сплошная подмена чувств на фоне валерьяновой зависимости.

Но всё пошло по провальному сценарию. Фердинанд поднялся на толстые лапы, разлепил склеенные молочной дрёмой глаза и (вместо предусмотренного выстрела) неожиданно проворно метнул в сторону Кустурицы силиконовой игрушкой в форме куска сыра, предназначенной для забав домашних питомцев.

Сырный кубик угодил аккурат в кальвадосовое облачко, и оно мгновенно лопнуло со слабым "пуф". Кустурица люто сузила глаза и выпустила идеально заточенные перламутрово-чёрные когти.

Странным образом когти угодили во что-то мягкое и щекотное. Кошка сообразила, что заснула возле муравьиной горки, в которую и угодила всей лапой. Прямо сейчас многочисленные насекомые суматошливо ползали в шерсти, норовя попасть в тёплые завитки на брюхе.

Если бы они не были знакомы тыщу лет, и если бы он не был отцом некоторых из её котят, то наверняка бы ей сделалось неловко от того, что вот опять он её застукал, задремавшую на солнышке в самом неподходящем месте.

Фердинанд отчаянно сбивал лапой набежавших на Кустурицу муравьёв до тех пор, пока они не вернулись в свой земляной чертог, все до последнего.

Всё-таки он не чужой ей, этот кот, отметила про себя Кустурица. Единственное, что раздражает в нём, так это неистребимый валерьяночный дух. И это несмотря на все её уговоры разбить хозяйскую бутылку кальвадоса и вываляться в нём до беспамятства, чтобы никаким дегтярным мылом в жизни не отмыть. И каждый раз он вроде как обещает, а потом типа вусмерть занят и ему вечно не до Ремарка. А валерьянкой пшик-пшик — и красавец.

Кустурица постояла с полминуты в йоговской позе кошки, после чего отправилась в дом, в прохладную библиотеку, чтобы насладиться классической прозой XX века. А Фердинанд пускай и дальше ставит ловушки на мышей и доит корову (хоть он ей и не чужой — напомнила она сама себе).