В минувшие выходные я сбила велосипедиста с моего пути истинного.

И это произошло совсем не за рулём автомобиля, когда я в огромных солнцезащитных очках, с длиннющей сигаретой и модным телефоном на её кончике, с незрячей зоной в правом наружном зеркале, а он — с двухметровыми кудрями по асфальту и невозможно бледный, с алой каплей крови на испустившем пульс виске.

Я просто шла. У меня такая особенность: как только я вижу встречных велосипедистов, пешеходов и какой-нибудь транспорт, я тут же спрыгиваю с велосипеда и просто веду его рядом, воображая себя маркизой с тонкой, нервной борзой на поводке.
И стараюсь не думать о своей прогрессирующей циклофобии — боязни разноразмерных самокатов (определение фобии: "абсолютно невинный вид транспорта, которым пользуются даже дети, вызывает ощущение ужаса у несчастных, страдающих этим расстройством").

То есть он ехал, а я нет, но мы всё-таки не разошлись, и он с дорожки свалился прямо в кусты. Вот так оно и бывает: больше всего в жизни я боялась убить велосипедиста, но мысль материальна, пора бы уже завязать на память узелок на носу.

К моей невеликой радости (я ведь не верю в благополучный финал) он выбрался из кустов. С глазами фасона "фифти сентс" и криком "бляяять!" (в местном звучании), обращённом безошибочно ко мне, своему убийце.
Я была готова, что жизнь моя прервётся на полушаге, а поэтому ответила достойно: "Сожалею, мсье. Что я могу сделать для вас в этой ситуации?". Подбитый мною мсье (лет двадцати плюс-минус пять) остался на своей волне: "Ничего, блять! Я вроде жив! Но смотреть же надо по сторонам!".

Надо, надо смотреть по сторонам, особенно, если кто-то на коне, а ты спешился.
Один всадник замер в любопытстве рядом с нами, и мне пришлось даже указать ему на то, что "скорую" в ближайшие пять часов вызывать не придётся, так что он может продолжить свой динамичный заезд, не меняя скорости.
Другой дал совет убиенному, чтобы тот проинструктировал меня, как устроены правила встречного движения. Вот его-то я уж точно бы прикончила, но он был слишком для этого мимолётен.
Третий оказался необычайно красивым (в отличие от моей прыщавой жертвы), белозубым и оливковокожим. Обдав нас свежим горным ветерком, он весело сказал: "Техническое совещание?", хохотнул и улетел в сторону рая. Лучше бы я его подбила — это было бы по крайней мере нарядное преступление.

Домой я шла с особой осторожностью, циклофобически отводя свою борзую от каждой букашки, травинки, камушка и проездного билетика. От каждой лужицы и собачьей кучки. От каждого человека, упыря и русалки.

Ну вот и на кой мне велосипед-душегуб? Дома я его, конечно, не боюсь. Дома я его загнала в гараж и жёстко пообещала выставить на продажу.

А теперь думаю: может, и вправду продать?