Стоило мне только зайти в озеро по щиколотку, я сразу поняла, что в нём-то мне и доведётся околеть. Даже несмотря на то, что все благополучно погрузившиеся в воду пловцы махали мне покрытыми инеем руками (так казалось мне) и заманивали сомнительными обещаниями типа "стоит только нырнуть – и сразу разомлеешь от жары". А сами вид имели, повторяю, сокрушительно-зимний.

Только один тщедушный мужчина, похожий на грустного Эйнштейна и к тому времени уже по пояс утопивший себя в этих водах, сказал мне вполне разборчиво, что "вода очень, поверьте, очень холодная". Потрясённая неожиданной поддержкой и оттого случайно осмелев, я поплыла навстречу айсбергам и, если взять шире, то в целом моей жизни в условиях вечного льда.

Айсберга не обнаружилось, зато посередине озера моталась деревянная штуковина вроде плота, на которой в лучах неприветливого солнца грелись озябшие люди. Я присоединилась к ним и увидела сидящего там скрюченного Эйнштейна.

Когда пришло время обратного заплыва, я призналась сбившимся на плоту, что "как же, знаете, боязно шагать назад туда, в прорубь".
Мужчина вынул голову из узла собственного туловища и посоветовал смотреть не на гладь озера, а строго на ступеньки, по которым буду спускаться.

Я так и сделала, что позволило мне не только оторваться от плота, но даже доплыть до берега вполне живой, хоть и пупырчато-зелёной (а хотелось бы румяной).

Позже, когда все уже вынырнули на берег и переключили внимание на горячительные напитки, речь зашла об определённом оттенке бежевого цвета (такие странности случаются при стремительном наборе градуса). Стали рассуждать какой он, этот бежевый: скучный, тусклый, унылый, линялый?

"Misérable (жалкий, плачевный)", – внесла свою лепту я, сосредоточенно рассматривая задорное копошение пузырьков в своём напитке.
"Исключительно точное определение для этого оттенка", — сказал мой проводник по волнам испытаний. И все неожиданно подхватили мой вариант.
А я даже на минуточку возгордилась собственной находчивостью, потому что тонкости оттенков цветов во французском языке, мягко говоря, не мой конёк.

Потом, правда, выяснилось, что старикашка – психолог на пенсии, на досуге дудящий в саксофон и флейту в одном из парков отдыха трудящихся.

Понятно, уныло подытожила я, по старой привычке тренируется на случайных утопающих пациентах.
В следующий раз, вооружившись опытом, уж точно проигнорирую хоть советы Эйнштейна, хоть яблоки Ньютона.

Авг.2016