Песок белый и очень мелкий, прямо как мукá. И он никогда не нагревается, оставаясь при любой температуре в кондиции драже «Холодок» (если кто помнит).

Большой серый пеликан берётся, кажется, из ниоткуда и садится на невероятно голубую воду, словно подкрашенную, как в бассейне новенького фитнес-клуба.

Пеликан прижимает длинный клюв к шее – оказывается, они совершенно одинаковой длины, что шея, что клюв, – и замирает, качаясь на волне, будто чучело лебедя в зоомузее.

Дрыхнет лебедь, ветеран былых войн, – думает себе расслабленный человек, и его импульс передаётся торопящейся по своим делам рыбе, похожей на серебристое лезвие качественного ножа швейцарского производителя.

Пеликан мгновенно взбадривается, выхватывает нежно-перламутровую рыбину из воды и взмывает вверх, хохотнув над фальш-образом безвольного чучела.

Ну какая же подлость, – думает встревоженный человек. Он смотрит вслед улетающему пеликану – крылья в размахе огромные, как у птеродактиля, а ножки две маленькие, кривенькие, торчат из неожиданно круглой и белой жопки. Словно и не птеродактиль, а курица-несушка во дворе у бабы Гали в жаркий июльский полдень.

И только глоток текилы с лимонадом и мелкоколотым солёным льдом способен примирить человека с вероломством пеликана, только это.

Канкун, Мексика, ноябрь 2017