Родное — больное,
родное — чужое,
родное предавшее,
рваное чувство
под тряпкой кровавой,
конфликт поколений,
конфликт предпочтений,
конфликт разночтений,
но всё это вздор,
поскольку ты помнишь,
когда провинился не раз
и не два, а сколько — не помнишь,
так что же ты хочешь,
чтоб жизнь без разлома,
чтоб не было мартовской муки,
бредущей уже лет пятнадцать,
а, может быть, двадцать,
расплату хватаешь ладонью
и видишь, как кровь орошает
тапки, комфортные тапки,
которые врали,
что дом и уют заслужил ты,
по праву, какому-то праву,
но нет же, ты проклят законно,
поэтому тянешь обычную
влажную тряпку и молча
стираешь кровавые пятна
с керамической плитки,
уложенной в кухне
мучительно-серым узором,
удачно, однако,
что нет там паркета,
но ты не надейся,
в другой раз не в кухне,
не в тапках, а может,
в круизе настигнет,
когда ты, питаясь
красой чужестранья,
забудешь о тряпке, которая
вечно пребудет с тобой,
как платок у Булгаковской
Фриды.