"Я обслуживал английского короля", 2006 г. Легко быть коротышкой.

Фильм Иржи Менцеля «Я обслуживал английского короля» вышел на экраны в 2006 году. Это одна из поздних работ режиссёра, принадлежaщего поколению чешской «новой волны» наряду с Милошем Фроманом и Верой Хитиловой. Исходя из того, что для создателей игрового кино «новой волны» характерна стилистическая эклектика, жанр фильма условно можно определить как военную трагикомедию.

«Я обслуживал английского короля» — история жизни Яна Дите (Иван Барнев), заурядного официанта-коротышки, мечтающего заработать достаточно денег, чтобы стать владельцем гостиницы и, как он сам выражается, «миллионером». Фамилия Дите переводится с чешского как «ребёнок», что подчёркивает его наивность, прекрасно, однако, уживающуюся с находчивостью и изворотливостью, характерными для амплуа плута. В этом смысле персонаж не нов — солдаты Швейк и Чонкин тоже появились именно для того, чтобы голосом «маленького человека» донести до нас исторические свидетельства эпохи.

Тем не менее, рассказ о событиях в Чехии первой половины XX века ведётся от лица не молодого, а постаревшего и поумневший Дите (Ольдржих Кайзер), отсидевшего почти 15 лет в тюрьме после окончания Второй мировой войны и поселившегося в оставленной переселенцами деревеньке.

Фильм построен на контрастном чередовании сцен из жизни нынешнего Дите, пришедшего к формуле аскетичной жизни, и Дите молодого, живущего в мире искусственной красоты образца помпезной гостиницы. Монтажный переход между временными пластами настолько резкий, что поначалу создаётся впечатление поочерёдного просмотра двух фильмов, объединённых общим персонажем.

Довоенная жизнь Дите напоминает россыпь старинных открыток, на которых полуобнажённые девушки-ангелы (они же проститутки) обвивают своими фарфоровыми ручками усато-бородатых мужчины в костюмах и пенсне (скучающих и стареющих толстосумов). И происходит эта богемная оргия под хруст белоснежных скатертей, смену изысканных блюд, игру солнечного света в оконных витражах и пивных кружках, звуки лёгкой оркестровой музыки, плавные танцы. Завораживающий видеоряд — заслуга оператора Яна Софра, получившего за эту работу премию «Золотая камера» на Международном фестивале братьев Манаки.

Зрелый Дите обустраивает свою жизнь в суровых условиях, приводя в порядок заброшенный дом, таская камни, готовя нехитрую еду. Единственная находящаяся рядом с ним женщина одета в ватник, потому как тоже не по доброй воле оказалась здесь: она ведь бывшая проститутка с шоколадной фабрики. От прошлого никуда не деться — таков посыл создателя фильма зрителю — другое дело, как мы оцениваем его в нынешней жизни. А Дите постаревший воспринимает её достойно и спокойно, перестав быть жертвой обстоятельств и собственных ничтожных амбиций.

Лёгкая гостинично-ресторанная атмосфера, в которую погружён Дите, сменяется тревожной предвоенной, когда немцы смело заявляют, что Прага — это красивый город в составе Рейха. В этот период зарождается и нарастает сопротивление, а «дети» типа Дите не видят в том ничего дурного, их просто огорчают уличные драки. В дальнейшем Дите заявит: «Мы, чехи, не воюем».

Иржи Менцель воссоздаёт историю жизни Дите во время Второй мировой войны в гротескной форме, тем самым оттеняя пугающе-простодушную отстранённость героя от драмы чешского народа. Несмотря на то, что Дите не вызывает зрительских симпатий (слишком уж примитивна его система ценностей), становится не по себе, когда он влюбляется в Лизу (Юлия Йенч), бесконечно преданную идеям рейха, теории чистоты расы и величия немецкого духа.

Политически слепой Дите выглядит особенно удручающе на фоне двух полярных персонажей — гитлеровской фанатички Лизы и идеального метрдотеля, пана Скршиванка (Мартин Губа), ни разу не поддавшегося провокациям оккупантов. Голосами этих персонажей до зрителя доносится антифашистская позиция создателей картины, сценаристов Иржи Менцеля и Богумила Грабала. Не лишним будет вспомнить, что это не первая работа их совместная работа: в 1968 году антивоенный фильм «Поезда под пристальным наблюдением» получил Оскар в номинации «Лучший фильм на иностранном языке».

В картине много парно-закольцованных эпизодов, демонстрирующих перемены в мироощущении героя под давлением обстоятельств. При этом он не обязательно становится лучше или хуже — просто он уже не такой, каким был прежде. В начале фильма есть эпизод, стилизованный под сценку из немого кино (как тут не вспомнить Чаплина), когда смекалистый Дите, продавец сосисок на вокзале, намеренно тянет время, копаясь в сдаче, а затем комично бежит за поездом, якобы силясь изо всех сил и безуспешно протягивая её разъярённому пассажиру. Много позже он будет так же бежать за поездом, но на этот раз действительно не успев кинуть бутерброд узнику в вагон с колючей проволокой. Или же однажды во время занятий любовью с собственной женой он увидит не милое личико перед собой (как бывало со всеми его женщинами), а усатый лик самого фюрера. Эта символическая сцена с элементом абсурда несёт особую нагрузку — после такого видения Дите начинает постепенно догадываться, что в его жизни что-то пошло не так.

Следует отметить, что старый Дите, отсидевший в тюрьме долгие годы при коммунистическом режиме, так и остаётся вне политики. Основная ценность его трансформации заключается в переходе к материальному и духовному минимализму. Его новое сознание выбирает маленькие радости простой жизни — чисто убранный дом, улыбающуюся девушку, кружку пива после трудового дня. Неизменными остаются зеркала, который режиссёр расставляет на протяжении всего фильма. Только если у молодого Дите они отражают женские тела, цветы, фрукты, деньги, то у зрелого они стоят в выдраенной, без единого лишнего предмета комнате. В них герой видит самого себя в разные периоды жизни и задаёт себе строгие вопросы. Таким образом Менцель позволяет Яну Дите вершить самосуд, но не для того, чтобы плакать и каяться, а чтобы продолжать жить просто и честно. Чем не идеи зрелого Кнута Гамсуна в кинематографе?